«3 14 сентября 2009 года в Ярославле лерстайн, социолог, старший научный сотрудник фа- состоялась Международная конференция Совре- культета социологии Йельского университета. ...»

дустриальному производству. Сегодня конвейерное, массоявляется «дорогой в будущее». Национальное государство период характеризуется ускорением процессов, ускорениЭлвин ТОФФЛЕР впечатляющие технологические возможности будущего, новой реальностью, прекратив полагаться на устаревшие Стараясь преодолеть кризисную ситуацию, Россия и другие развивающиеся страны должны решить, будут ли они продолжать пользоваться вчерашними методами, или извлекут выгоду из кризиса, чтобы шагнуть в будущее. На место старых структур должны прийти новые. Но эти страны также должны понимать, что их могут обогнать новые институциональные структуры, которые больше приспособлены к тому, что мы называем третьей волной – развитые экономики и общества, основанные на знаниях.

экономики. Если мы хотим, чтобы у нас были глобальные транснациональные организации, мы должны учитывать эти фундаментальные достижения, то, что мы называем «третьей волной». Все это значительно отличается от того, с чем мы имели дело ранее.

В наше время происходят действительно революционные преобразования. Новые экономические знания, которые появляются сегодня, сильно отличаются от предыдущих знаний. Ранее приобретенные знания сложно применить к нынешней организации общества. Знание сегодня – это наиболее ценный ресурс, он неисчерпаем и достаточен.

Мы привыкли считать, что процесс производства – наиболее усовершенствованный и важный сектор развитой экономики и что в нем занята основная рабочая сила. Но сейчас возникает новая экономика, и она развивается совершенно по-другому. И это, безусловно, повлияет на организационную структуру. Мы наблюдаем изменения на различных уровнях создания материальных ценностей. Мы видим различия в инновациях, в степени интеграции, в свойствах собственности, в организационных структурах, в формах денег, в уровнях нематериальности, в децентрализации и в централизации. Причем все эти изменения происходят одновременно.

Стараясь преодолеть кризисную ситуацию, Россия и другие развивающиеся страны должны решить, будут ли они продолжать пользоваться вчерашними методами, или извлекут выгоду из кризиса, чтобы шагнуть в будущее. На место старых структур должны прийти новые. Но эти страны также должны понимать, что их могут обогнать новые институциональные структуры, которые больше приспособлены к тому, что мы называем третьей волной – развитые экономики и общества, основанные на знаниях. Сейчас, когда мы здесь все собрались, я подумал – а готовы ли мы к завтрашнему дню? Я думаю, что пока никто не готов к будущему, которое уже виднеется на горизонте и в котором нам придется нелегко.

Мы еще не скоро достигнем обсуждаемого нового уровня отношений в стабильном многостороннем мировом порядке. Мы переживаем переходный этап, характеризующийся окончанием гегемонии США и Германии, и западной гегемонии вообще, той самой, которая начиналась еще с господства голландцев, британцев и других европейцев и подпитывалась Соединенными Штатами. Этот этап будет длительным, возможно, даже хаотичным, и скорее всего он потребует немалых сил. Поэтому, когда мы говорим о новом космополитическом порядке или даже просто о многостороннем порядке, нам не следует чересчур предаваться мечтам – мы должны быть очень осторожными.

Многополярный мир лучше, чем многосторонний мир.

подкомпоненты, и в этом случае проблемы, связанные с различиями в экономическом или политическом аспектах конкретной страны, могут быть решены разного рода международными организациями.

Глобальные институты, и прежде всего ООН, нуждаются и в нашей поддержке, и в реформировании. Но кроме ООН есть и другие глобальные институты, которые занимаются вопросами мировой безопасности, нарушения прав человека и другими насущными проблемами. Мы должны вдохнуть новую жизнь в те организации, цель которых – мирный процесс. Кроме того, нам следует более пристальное внимание уделять таким международным организациям, как Всемирный банк, региональные институты, да и непосредственно тем регионам, которые скорее всего станут играть важную роль в ближайшие годы.

Я полагаю, все согласны с тем, что Европа сохранит свое место в списке мировых сил, однако мы должны напомнить себе, что, несмотря на огромный прогресс, Европа пока не способна выработать общую международную политику, а ее экономическая политика оставляет желать лучшего. Следовательно, нам не стоит возлагать слишком большие надежды на то, что стремление к регионализации приведет к созданию эффективной организации.

Нам необходимы также межсекторальные организации – например, которые имели бы дело с проблемами диаспор. Однако важно следить, чтобы появление структуры многосторонних отношений между ведущими державами не привело к резкому увеличению мирового неравенства, которое чревато серьезными последствиями для безопасности. Также важно, чтобы в этом многостороннем, более безопасном мире все ведущие державы видели себя скорее в качестве региональных держав;

это касается и России.

Не менее насущен вопрос управления международными институтами. Информационные технологии – это не просто технологии, это предмет международных соглашений, нормативно-правовой базы и ее соответствия. Они не могут существовать без международных институтов – это невозможно. В качестве примера можно привести права на интеллектуальную собственность – сегодня мы являемся свидетелями все большего количества столкновений между странами по этому вопросу, а следовательно, нам нужны эффективные, способные управлять этим процессом оргаМы все хотим жить в демократичном мире, и глобализация отнюдь не уменьшает, а, напротив, усиливает чувство сопричастности. Давние разногласия между культурной идентичностью и социальной солидарностью, с одной стороны, и государственными границами – с другой, сами собой не исчезнут, и, поскольку они затрагивают все страны, для их преодоления нам нужны институты, способные иметь дело с такого рода конфликтами и вызовами.

Вопросы эффективности организаций должны стать объектом нашего пристального внимания. Я полагаю, что основным вызовом, с которым в ближайшие годы столкнется большинство стран мира, будет не вопрос их демократичности, а то, насколько эффективны их институты, способны ли они предоставлять соответствующие услуги, способны ли они поставлять общественный товар, или нет. И это вопрос как внутренний, так и международный.

Вопрос общественного товара – самый серьезный из тех, которые следовало бы обсуждать в данном контексте.

Если мы хотим участвовать в мирном развитии и интеграционном процессе, мы должны создать соответствующие организации и улучшить партнерские отношения.

Я буду говорить о возникающих государствах, о геополитиченальные организации по обеспечению безопасности, например, даже в Африке, заметно растущее чувство собственной ответственности за их стабильность и безопасность, за продвижение экономического развития, за привлечение иностранных инвестиций, за строительство инфраструктуры. Чрезвычайно важно, чтобы стабильность присутствовала повсеместно. В регионах, где подобные общие механизмы отсутствуют, например, регион Персидского залива или Южная и Центральная Азия, царит хаос. В этой дискуссии акцент очень удачно сделан на создании таких механизмов. Там, где они необходимы, например, в уже упомянутых регионе Персидского залива и в Южной и Центральной Азии, отсутствуют единые инструменты дипломатии.

цию по безопасности в странах Персидского залива. Такого Штаты стараются оказать положительное влияние на ход развиЯ бы обратил внимание на связь между новыми игроками и организационными формами.

Дипломатия здесь выступает в роли зеркала, в котором мы видим отражение растущей силы негосударственных субъектов.

другими центральноазиатскими республиками, образовали Шанхайскую организацию сотрудничества, которая относительно успешно решает вопросы в определенных областях, таких как торговля, продвижение инвестиций и борьба с терроризмом. Очевидно, что нечто подобное требуется создать и для объединения таких стран, как Иран, Пакистан и Афганистан, но пока они этого не делают. Если мы хотим, чтобы в регионе, где проложены новые трубопроводы, дороги и железнодорожные пути, а также имеются и другие формы инфраструктуры, появился новый Шелковый путь, то нам нужно вывести этот регион на глобальный рынок. Наша цель – выход этого региона из тупиковой ситуации, его становление как части международного сообщества. И сотрудничество играет очень важную роль для достижения этого результата.

Я бы обратил внимание на связь между новыми игроками и организационными формами. Дипломатия здесь выступает в роли зеркала, в котором мы видим отражение растущей силы негосударственных субъектов. Благодаря дипломатии мы можем решать многие сложные проблемы. Но, к сожалению, почти одна треть всех существующих стран – это постколониальные, разваливающиеся нации. Потенциально сильные государства берут более слабые государства под свою опеку.

У нас есть корпорации, неправительственные организации, университеты, у нас есть религиозные группы и даже города, которые пропагандируют сегодня наши дипломатические предложения. Я думаю, что нам следует как можно более плотно интегрировать этих новых игроков в нашу дискуссию.

Александр ДЫНКИН вовать. И в этом заключается проблема начала XXI века. Какие возможны, на мой взгляд, контуры трансформации этой системы? Очевидно, что пик могущества США позади, но пока я не вижу убедительных претендентов на роль США в мире. Желающих, конечно, много, но реальных претендентов пока нет.

Глобализация сегодня бросает государству беспрецедентный вызов, имеющий как конструктивные, так и разрушительные последствия. И очевидно, что законодательный активизм национальных государств способствовал тому, что тот кризис, свидетелями которого мы являемся, не скатился в кризис 1929–1930 года. Международные организации в данном случае играли подчиненную роль. Я думаю, что сегодня тема государственно-частного партнерства в той или иной форме содержит очень актуальный урок для будущего развития. Глобальный мир требует глобальной безопасности. Это уже не просто защита от агрессии, это обеспечение минимума благосостояния и возможностей развития.

Законодательный активизм национальных государств способствовал тому, что тот кризис, свидетелями которого мы являемся, не скатился в кризис 1929–1930 года.

Многополярность в военной сфере пока остается миражом. Американцы остаются здесь абсолютным лидером, особенно в области обычных вооружений, сил общего назначения. Мы имеем баланс только по стратегическим ядерным вооружениям и понимаем, почему многие американские деятели активно выступают за столь радикальное их сокращение.

Разрыв в обычных вооружениях существует не только между американцами и нами, но и между американцами и многими другими государствами. И для очень многих государств ядерное оружие – это единственный шанс, единственный уравнивающий фактор их боевых и политико-военных возможностей. Думаю, что в обозримой перспективе возможности более справедливой модели мирового баМы поставили во весь рост тему нового соглашения о европейской безопасности. Но необходимо помнить, что соглашение о европейской безопасности в свое время зиждилось на определенных выкладках и расчетах, касающихся соотношения сил в области обычных вооружений. Сейчас нет противостояния блоков, которое было в те годы, но тем не менее мы не можем не считаться с боевыми возможностями тех или иных государств, которые находятся рядом с нами. Мы не можем относиться спокойно к тому, что эти государства, например, вооружают прямых агрессоров подобных Грузии. Мы знаем, благодаря кому Грузия была вооружена и благодаря кому она совершила агрессию, чьи Обратим внимание на эти реальности. Мир живет попрежнему в условиях сверхвооруженности, ядерное оружие есть у целого ряда государств. Думаю, наши французские друзья никогда не откажутся от своих независимых ядерных сил, не откажутся от своих ядерных сил ни китайцы, ни индусы, ни пакистанцы. А мы никогда не согласимся на нарушение военно-стратегического равновесия, которое исчисляется даже не количеством Думаю, что в обозримой перспективе возможности более справедливой модели мирового баланса сил крайне ограничены.

ядерных боезарядов и носителей, а способностью к ответному удару и нанесению неприемлемого ущерба. Безусловно, очень важный фактор – обычное и высокоточное оружие. Соединенные Штаты вложили колоссальные средства в инфраструктуру, информационную инфраструктуру. И если говорить о распространении знаний, то этими знаниями США не делятся даже со своими очень близкими союзниками по НАТО.

Я готов поспорить насчет распространения знаний.

Да, знания из области фундаментальных наук – распространяются. Но когда дело доходит до технологий, до ноухау, попробуйте получить разрешение у соответствующих органов США на приобретение технологий производства микроэлектроники, даже с отставанием на несколько лет.

Этой линии придерживаются строжайшим образом, и никакого равенства в распространении знаний нет. А именно эти знания приносят деньги и могущество в мире.

Я пока не вижу никаких возможностей убедить дядю Сэма, «Америка Инкорпорейтед», где вместе действуют государственные органы власти и крупнейшие американские корпорации, контролируя самые тонкие технологии и обеспечивая американское лидирование на 5, 7, 10 лет по отношению к каждой из других стран. Этот разрыв был обеспечен конкретной государственной политикой США, очень жестко прописанной определенными законами и подзаконными актами и просто одним святым словом: ради национальной безопасности США.

Я думаю, современное общество, современная экономика и современная мировая политика действительно находятся под очень сильным влиянием распространения знаний. Но реальные знания, те, которые приносят большой доход, дают власть, могущество и военную силу, находятся под жесточайшим контролем государственных органов.

И в этой сфере мало что изменилось за последние сто лет.

Виталий НАУМКИН Кризис международных институтов, и в частности ООН, связан именно с попытками наших друзей на Западе подменить ООН региональными организациями.

для очень многих государств и для мирового сообщества, Россия как член и одной, и другой цивилизации может быть мостом между исламским миром и миром европейской цивилизации.

Кризис международных институтов, и в частности ООН, связан именно с попытками наших друзей на Западе подменить ООН региональными организациями, а также вытеснить Россию из различных региональных форматов, в том числе из формата коллективной безопасности в Европе. Вспомним и двойные стандарты, о которых здесь упоминали – они уже превратились в клише.

Например, на Западе нас очень сильно критиковали за то, что мы выдаем российские паспорта жителям Южной Осетии и Абхазии. Сегодня же государство – член Евросоюза Румыния совершенно спокойно выдает паспорта молдаванам, маргинализуя немолдаван, маргинализуя русское, гагаузское, украинское население в этой стране.

И никто на это не реагирует.

Здесь говорилось о новой волне, связанной с постиндустриальным развитием. Бесспорно, центр этого развития сегодня переносится в Азию, но имеет смысл поговорить о характеристиках этого индустриального или постиндустриального развития, поскольку мы и от наших китайских друзей слышим много разговоров об издержках превращения этой страны в мировую мастерскую. Это, безусловно, так.

Как представитель академического сообщества могу привести в пример и так называемый индекс цитирования, который сегодня довлеет над академическим сообществом. Проблема здесь заключается в том, что американская организация монополизировала право определять, что ценно, а что неценно в науке. К сожалению, мы идем за этой формулой, находимся в этой матрице, что совершенно несправедливо и неправильно. Манипуляция историей, которую мы сегодня видим в рамках межцивилизационного противоборства, – непосредственно связанный с этим вопрос. История становится орудием политики, и доказательством тому те ожесточенные споры и дискуссии, которые ведутся и вокруг начала Второй мировой войны, и вокруг системы договоров, в которых участвовала наша страна, а также те обвинения, которые звучат сегодня в наш адрес. Подобные обвинения тем более удивительно слышать в адрес государства, которое внесло основной вклад в разгром фашизма.

Когда политологи говорят о сильном государстве, в первую очередь говорят о тех четких правилах, которые существуют в этом государстве, и о способности государства применять эти правила на практике. Когда же мы говорим о международных отношениях, то наличие сильных государств очень часто приводит к доминированию их интересов над правилами, к девальвации правил и, так или иначе, к определенной анархичности в международных отношениях.